Православный Приход храма
иконы Божией Матери
"Всех скорбящих радость "
г. Канаш ЧР Канашской Епархии
Русской Православной Церкви
(Московский Патриархат)

«О чём поведал новый иконостас»

Ираида Стришкина, псаломщица храма «Всех скорбящих Радость». г. Канаш

 

Через храмы, воздвигаемые большей частью в честь Пресвятой Богородицы, почти все российские города и веси посвящены Ей, Царице Небесной. В богохранимом «Доме Пресвятой Богородицы», как издревле называли Русь, под покровом Матери нашей Небесной пребывает и наш Канаш, благодатью Почаевской иконы (второй престол Никольского Храма) и через Богородичный храм «Всех скорбящих Радость», о котором и пойдет речь.

В каждом наболевшем сердце, обращающемся к образу Заступницы усердной – отпечаток милосердия Царицы Небесной, всегда доступной молению страждующих.

«Меня всегда поражает», - пишет митрополит Сурожский Антоний, - с какой смелостью мы обращаемся к Ней за милостью, заступлением, за спасением. Каждая наша молитва к Божией Матери ярко, сильно свидетельствует о нашем безграничном доверии к Ней…»

«...К Ней всегда приходишь без страха!, - вторит митрополит Вениамин (Федченков) – даже Архангела Михаила я боялся. Даже Крестителя, покаяния сурового проповедника, призывать страшно иногда, многих Великих святых не решался молить, опуская перед ними, как повинный, свою главу. Разве они так жили, как я? Разве они так учили, как я делаю? Но вот к Самой Пречистой из чистых, Самой Святой из святых, к «Честнейшей Херувимов и Славнейшей Серафимов» приступаю с надежной и без «страха». Если иногда и к Самому Всеблагому Искупителю прийти страшно, тогда обращаешься к Ней, как к неотказывающей матери, сердце Которой всегда открыто для детей Её!..»

Архиепископ Фаддей (Успенский) пишет: «многие из предстоящих в храме могут сказать: я здесь лишь потому, что охранен молитвенным заступлением Богородицы!..»

О том, как явственно ощущает на себе это заступление, немало мог бы поведать наш настоятель – благочинный протоиерей отец Александр, (Ермолаев), за которого мы постоянно молимся.

Глубоко переживая «созерцательно-мистическую идею храма», с детства наученный благочестивыми родителями и, особенно бабушкой, понимать, что «Красота храма, богослужения – это красота церковная, особенная, вещающая о спасительном и благодатном, красота преображающая…» - отец Александр с первых дней принятия настоятельства в храме «Всех скорбящих Радость», без малого десять лет вынашивал и лелеял мечту о преобразовании храмового интерьера, чтобы он излучал собою богодохновенную Песнь Пресвятой Богородицы: «Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе, Спасе Моем…»

Но поначалу все силы, время и средства поглощало пресловутое благоустройство Храма. Надлежало привести его в божеский вид, потому как «Бог есть Бог порядка». Непосредственное же благоукрасительство приходилось откладывать и откладывать, как говорится, до лучших времён.

В отличие от нас многих, «воспитанных» в кичливом атеизме, отцу Александру посчастливилось уберечься от «лица антихриста в сокровенной пустыни спасения» верующей родительской семьи и с молоком матери впитать простую жизненную премудрость: «Без Бога – ни до порога». Ему не пришлось, как нам, горемычным, добывать эту истину через блуждания в буреломах ложных идеалов, понятий и бессмысленных смыслов. Он с раннего детства, с «первого часа» воспринимал веру в Бога, как хлеб насущный, как само собой разумеющуюся естественную данность – такую же несомненную, как солнце, воздух и вода. И привык все затруднения разрешать прежде всего через молитву.

На этот же раз задуманное дело представлялось отцу Александру настолько ответственным и трудоёмким, что он ощутил неотступную потребность в молитве наисугубейшей. И, влекомый благочестивым желанием души, поехал молиться на Святую Гору Афон.

 

Афон. Само звучание этого «беззвучного» слова наполнено особой духовной силой. Святогорные его «воздухи» «благорастворены» неисчетным богатством милостей и щедрот Царицы Небесной – Игуменьи Святой Горы, благоуханием великих православных святынь, молитвенным цветением живых и перешедших в вечность дерзновенных угодников Божиих – исихатов.

«Жизнь в исихии – как назвал святой Григорий Палама высшее духовное состояние полного соединения с Богом – освящена примером Пресвятой Девы Марии, с самого детства посвятившей Себя созерцанию и непрестанной внутренней молитве в храме, вдали от всякого житейского попечения… именно исихией Пресвятая Дева сделалась способной к приятию Воплотившегося Слова».

Молился там отец Александр перед чудотворным Иверским образом Божией Матери, некогда чудесно, «Небесным даром» приплывшим к Афону в огненном столпе: «Милосердия двери отверзи мне, благая Вратарнице. Воспевая благодать Твою, молю Тя, Владычице, ум мой облагодати; укрепи силою духовною, помози совершить задуманное. Да Твоею благомощною молитвою, о Всепетая Мати, молитвами всех святых, в горе Твоей просиявших, да явит вверенный мне храм Твой «Всех скорбящих Радость» светлую Твою, сиящую девственной чистотою Песнь, да величается в нем Тобою Имя Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа; да возрадуется дух каждого прихожанина о Бозе, Спасе нашем…».

И неугасимая лампада – «лампада Вратарницы» - мерно покачивалась под молитвенные воздыхания протоиерея в знак Её присутствия и в Материнское благословение отцу Александру и его пастве.

Просил благословения Богородицы, как Игуменьи Хилендарской обители, настоятельство в которой Она осуществляет через икону – «Троеручница». Доставил икону на Афон чудесно, без какого-либо погонщика, дикий мул. В этом монастыре избирается только проигумен (наместник), так как Богородица благоволила Сама быть здесь Игуменьей. Благословение Её все берут, прикладываясь к руке Матушки – Игуменьи на иконе.

В благоговейном смирении предстоял у игуменского места, над которым висит икона Игуменьи, отец Александр и молился: «Пресвятая Владычице, Троеручною Твоею иконою всем помогающая, благослови на предстоящие труды, укажи искусных мастеров, озари их сердца светом творческого вдохновения. Сама третьей Твоей рукой води их мастеровитыми руками: да проявят всё своё искусство, дарованное им Богом; да потрудятся от души во славу Того, одно из имён Которого – Красота…»

По свидетельствам святогорцев, Богородица не допускает на Свою Гору людей с нечистым сердцем. Отца же нашего Александра приняла как возлюбленное Свое чадо и снабдила на прощанье благодатными дарами для паствы: святая вода, елей от чудотворных икон, иконы, образки, сувениры, частицы святынь. Самое ценное из всего этого – аналойная серебряная икона «Игуменья Святой Горы».

* * *

Милостью Божией посетил отец Александр и Святую Землю – «источник нашей веры, вторую Родину каждого христианина». Один паломник так пишет о ней: «Таинственная, неуловимая, но в то же время реальная и прочная связь соединяет душу христианина с небольшой страной на берегу Средиземного моря… Даже если человеку в течение жизни никогда не выпадет жребий посетить Святую Землю, он будет до самой смерти духовно связан с теми местами, где родился, учил, совершил чудеса, страдал, умер и воскрес его Господь и Спаситель…»

С трепетным чувством пройдя (по программе паломничества) последний земной – Крестный – путь страданий Господа, как священнослужитель сослужа на божественной Литургии у Гроба Господня, отец Александр молился там: «…Как дар любви Твоей Ты вручил Пречистую Свою Матерь Иоанну Богослову, а в лице того апостола – наперсника Твоего, и меня Ей усыновил. И как святой Иоанн по-сыновьи ублажал Небесную нашу Матерь, сподоби и меня по возможности достойней украсить храм Её «Всех скорбящих Радость». Снизпосли мир Твой на всех будущих участников в предстоящем деле. Сам будь всегда между нами. Да с разумом начнём и завершим дело благое…»

А уж сколько раз по полтораста «Богородица Дево, радуйся…» прочёл, следуя наставлению преподобного Серафима Саровского – «любимца всех радостей Радости», отец Александр и сосчитать не берётся. «Кто канавку всю пройдет, да полтораста «Богородиц» прочтёт – тут тебе и Афон, и Иерусалим, и Киев…», - говаривал батюшка Серафим.

Так что можно смело утверждать, не боясь погрешить против истины, что Святую Землю и Святую Гору, наш настоятель посещает регулярно, часто бывая в Дивеево. А через отца Александра и на нас, пасомых его, благодать этих святых мест пребывает неизбывно. Господи, молитвами Богородицы и всех святых помогай во всем нашему дорогому батюшке.

Мы, конечно же, не знали сокровенной цели паломничеств настоятеля. Не знали этого и прихожане из числа его спутников в этих поездках. Потому как отец Александр, являясь для нас образцом сдержанности, никогда не скажет «гоп», пока дело еще не сделано.

Но, созерцая теперь (именно созерцая, а не просто видя) до неузнаваемости преобразившийся интерьер в нашем храме, сознавая и трезво оценивая, чего это стоило при весьма ограниченных средствах, совсем нетрудно понять, о чем мог молиться отец Александр в святейших местах христианского мира.

* * *

И вот, по горячим молитвам и подвижническому усердию отца Александра, Пресвятая Богородица сделала возможным обновить иконостас, а позже и весь интерьер. Взамен иконостаса прежнего, сработанного наспех (лишь бы уложиться в последние сроки, заданные на открытие второго в Канаше Храма) возникло великолепное резное, светлого некрашеного дерева, четырёхъярусное чудо.

* * *

А началось всё годом раньше, когда мы еще ни сном, ни духом не ведали о грандиозных планах отца Александра. Приходим однажды на службу, глядь – а Царские врата у нас другие. Да какие!

Теплящиеся живой древесной плотью, сплошь покрытые ажурной стилизованной резьбой. На фоне простоватого прежнего иконостаса они выглядели поистине царственно.

- Кто же такую красоту сотворил?!

- Есть такие люди, - загадочно улыбаясь, уклончиво отвечал отец Александр. И невдомёк нам было, что за полушутливым ответом настоятеля крылось нечто, вроде: «То ли ещё будет!..»

И всё продолжалось пока своим чередом: служили, грешили, тужили, о милости Бога молили.

Между тем, новые Царские врата будто открыли невидимые шлюзы в неофитской душе – она возжаждала углубленного духовного просвещения.

Из доступных богословских трудов отцов Церкви выяснилось, что изящная резьба на новых Царских вратах – не просто красивый узор, плод вольной творческой фантазии художника-резчика, а строго-каноническая символика, «наделёная сложным полифоническим смысловым звучанием…»

Никто эти символы специально не сочинял. Никто не разрабатывал и не формулировал их содержание. Они сложились сами собой в процессе живого опыта Церкви, под живым воздействием «духовных сил, действовавших в развитии всего христианского искусства».

Как пишет святой апостол Дионисий Ареопагит, ученик апостола Павла: «Церковь, мудро учитывая особенности человеческой природы, её познавательные возможности, стремилась посредством священных образов «озарить всю природу человеческую светом Божественных истин…», ибо надлежит «бесстрастную душу вознести к простому и внутреннему созерцанию боговидных образов, и страстное тело врачевать и возводить к Богу по законам телесности».

Глубокое ощущение этих законов дало возможность христианским художникам творить образы, вмещавшие целые иерархии смыслов, гармонично преображавшие телесно-душевную природу человека. Всё храмовое искусство призвано к тому, чтобы передавать правильное знание о Боге.

Так, внимательно вглядевшись в «кружевное полотно» наших новых Царских врат, видишь, что составляет его, композиционно варьируясь, повторяющаяся сердцеобразная фигура. Оказывается, это – основной Новозаветный символ. Он прочитывается и как раскрытая (раздранная) завеса, т. е. Плоть, Сердце Спасителя. По словам апостола Павла, мы имеем «дерзновение входить во святилище посредством крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, т. е. Плоть Свою» (Евр., 10:19-20).

Это и «плотяные скрижали сердца» - образ нового христианина с открытым сердцем, где Дух Божий начертал заповеди Господни.

Это и «венец жизни», «венец славы», который стяжает христианин, следуя путем Христовых заповедей.

Раскрывая тему Благовещения (икона – «Благовещение» обязательна на Царских вратах), сердцеобразная фигура символизирует смиренное сердце Богородицы, вместившее Невместимого, а вместе с Ним принявшее «приговор» Превечного Совета: «…оружие Самой Тебе пройдет душу…». Облагодатствованная больше всех, живших и до Неё, и после на земле людей, водимая от утробы матери Своей Духом Святым, постоянно занимаясь чтением святых Писаний, Дева Мария как никто понимала сакральный смысл 21-го псалма Давида, где прямо пророчествуется о судьбе Мессии: …Яко обыдоша Мя пси мнози, сонм лукавых одершаша Мя, ископаша руце Мои и нозе Мои. Исчетоша вся кости Моя, тии же смотриша и презреша Мя. Разделиша ризы Моя себе, и о одежде Моей меташа жребий…». Ясно понимала Она и пророчество Михея: «…теперь ополчись, дщерь полчищ; обложили нас осадою, тростью будут бить по ланите Судью Израилева…» Содержала память Её и слова пророка Исаии, устами которого за много веков до Евангельских событий сказал о Себе истерзанный Сын Человеческий: «Я предал хребет Мой бьющим и ланиты Мои – поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплеваний (Ис. 50:6)». «Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились», - говорит далее сам пророк (Ис. 53:5).

Она еще не знала, что именно Она избранна в качестве Той Девы, Которая «зачнет во чреве» Сына Божия, но знала, что, «величие» Деве сотворят небывалые в истории человечества скорби, и сердце её замирало каждый раз, когда Она перечитывала пророчества и сопереживала Той Деве.

Когда же Архангел Гавриил возвестил Ей волю Божию и ожидал ответа Девы, Она мигом все это представила уже применительно к Себе. Но точно так, как впоследствии Её Божественный Сын добровольно принял Крестные Страдания ради спасения человечества, так и Пресвятая Дева, сведя все страхи в победоносный смысл пророчества Исаии: «…ибо семя Жены сотрет главу змиеву…», заручившись наставлением Своего царственного прародителя и пророка-псаломопевца кроткого Давида «…потерпи Господа, мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа…», смиренно приняла миссию той самой Жены: способствовать сокрушению власти ада, где отвека томились человеческие души, в том числе и души Её праведных родителей, любовь которых она лелеяла в памяти Своего сердца. Эта сверхмиссия исполнила Деву Марию смиренной решимостью.

«…Как Она (юная 14-летняя Дева) могла считать Себя достойной благовестия?» - восхищенно пытается понять византийский богослов XIV века Николай Кавасила, - как могла Она сочетать Свою силу с величием дел?.. Иоанн, больший которого, по определению Самого Спасителя, не восставал – считал себя недостойным прикоснуться к обуви Его, и это когда Спаситель являл Себя в уничижении.

Пренепрочная же само Слово, саму Ипостась Бога еще до стощания дерзнула принять в Свою утробу.

…Она не прошла мимо ангельского обращения без рассмотрения, - рассуждает Кавасила далее, - не испытала никакого легкомыслия, не предалась излишеству хвалебных слов, но со вниманием рассмотрела приветствие. Она осведомляется лишь недоуменно об образе зачатия и стремится его понять. Но не прибавляет вопроса о том, является ли Она удовлетворяющей и соответствующей тому Великому служению и достаточно ли Она очистила тело и душу. Она знала о Себе Самой…

…Она имела в Себе ту смелость и дерзнование к Богу, которые бывают, «когда сердце наше не осуждает нас (1 ин., III:21).

…Она подлинно обнаружила некое чудное и неизреченное сокровище совершенного любомудрия, веры и чистоты, что и засвидетельствовал Дух Святый, когда нарек Её блаженной, как принявшую слово и без колебаний подчинившуюся Благовестию.

«Подобно тому, как при словах Божиих: Да будет свет (Быт. I:3) – тотчас стал свет, так и вместе с гласом Девы: Се, раба Господня; да будет Мне по слову Твоему – воссиял Свет Истинный. И стал единым с плотию и был носим во чреве Тот, Который просвещает всякого человека приходящего в мир (Ин., 1. 9)…»

А митрополит Филарет (Дроздов) изъясняет смысл «Благовещения» на Царских вратах так: «Церковь Христова запечатлела величие и непроходящую значимость евангельского события, произошедшего в день, на который опираются все дни земли, чтобы не обрушиться в одну нескончаемую адскую ночь».

И «Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом…», - пишет святой Афанасий Александрийский.

* * *

Год спустя после установки новых Царских врат, к концу лета невозможно стало не замечать признаков приготовления к чему-то грандиозному. Тут и складирование сначала в притворе, а потом и в самом храме разнообразных деревянных конструкций, источавших волновавший душу терпкий смолистый дух, навеваший радостную ностальгию по деревенскому детсву. Тут и высотные строительные леса, приставленные к алтарю. И многое-многое другое. С каждым днем становилось очевиднее: началось… Но что именно? Никто пока толком не знал.

И отец Александр соизволил-таки разрешить всеобщее томление: «Новый иконостас будет…».

* * *

Работы велись в ночных перерывах между вечерними службами и Литургиями. Тогда и посчастливилось познакомиться с резных дел мастером-Александром Сергеевичем Орловым. Так вот, оказывается чьи искусные руки, покорные творческой мысли, «сплели» дивные деревянные кружева Царских врат, в канонической символике которых заключены, по выражению гениального богослова о. Павла Флоренского, «идеи надвечной Красоты…, тождественной имени Божию…»! вот чью душу, живущую по законам этой бессмертной красоты, вдохновил благодатным озарением свыше дух художественного созидания во славу Божию!

Ох как жаждалось разговорить резных дел мастера, услышать его откровения о посещениях высокого вдохновения, уловить течение и почувствовать склад его творческого мышления.

Не тут-то было, Орлов оказался не из любителей говорить о себе, тем более обнажать свою душу для тиражирования в печати. Да и времени было – на вес золота. Многообъемная работа по монтажу иконостаса требовала глубокой сосредоточенности и никак не вязалась с «самокопанием». До разговоров ли, когда одни только северные двери почти сутки прилаживали – такое это непростое и кропотливое дело, даже для изрядно поднаторевших в своём ремесле специалистов.

- Юрий всё расскажет, его спрашивайте,- не желая отвлекаться от непосредственного занятия, указал «любопытной Варваре» мастер на одного из подмастерий. Им оказался сын Орлова.

Как знаменательно: отец и сын – сотрудники! Так плотничали вместе Иосиф-обручник и отрок Иисус.

Но с выигрышным сравнением пришлось «притормозить». Из разговора с Юрием выяснилось, что у Александра Сергеевича ещё два сына. Младший – Евгений – был тут же, в составе отцовской бригады; а среднего – Николая – тогда не было, но он, как сказал Юрий, обычно чаще братьев «ассистирует» отцу. И, помимо этого, ведёт всю отцовскую бухгалтерию: университетский диплом экономиста позволяет Николаю справляться с этим легко и грамотно.

Из беседы с Юрием, к которой присоединился и Евгений, выяснилось, что парни не просто подмастерья и подручные отца, но очень хорошо разбираются в тонкостях ремесла. Например, узнала от них, что не так просто подобрать нужное дерево. На каркас они обычно берут сосну, а на колонны и другие накладные детали – липу. Подходящую липу найти трудно, и без помощи толковых лесников не обойтись. А сосну вообще из Кирова привозят: здешняя не годится.

Прежде, чем пустить дерево в дело, его полгода сушат в специальных сушилках. Чуть недосушишь – оно в последствии, уже в изделии, быстро потрескается.

Непосредственной резьбой занимается сам Александр Сергеевич. А «шкурит» (шлифует) в основном его супруга и соратница Любовь. Но в свободное время самое деятельное участие в этом принимают и сыновья.

Так жив Господь! Уместность первоначально возникшего образа вполне оправдала как нельзя более вовремя пришедшая на память поговорка: «Один сын – не сын. Два сына – пол сына. Три сына – сын!» Все верно: плечом к плечу, рука об руку, душа в душу, подобно плотнику Иосифу-обручнику трудится резных дел мастер Александр Орлов с сыном-троицей, благоукрашая Храмы Божии.

Это и о них, Орловых, трижды каждый Божий день возносит Церковь прошение на сугубых ектениях: «Еще молимся о плодоносящих и добродеющих…»

Молятся о них и их соработниках в 2-х храмах Сергиева Посада, изготовить для которых резные иконостасы сподобил Орловых Господь. И сам игумен земли Российской – преподобный Сергий Радонежский, предстоя духом на Небесах Престолу Пресвятой Троицы, призывает на «малую церковь» благоукрасителей Орловых Божие благословение.

Митрополит Чувашской и Чебоксарский Варнава – в бытность архимандрит Троице-Сергиевой Лавры – молится у Орловского «кружевного» иконостаса в маленькой своей «келейной» церковке за всю Чувашскую Митрополию.

Над церковными куполами Рязанщины, в нескольких храмах которой так же с Орловских иконостасов лики святых свидетельствуют о славе Божией, взмывают к Небу в молитвенных прошениях священников звучные мужские имена: Александр, Георгий, Николай, Евгений – и «иже с ними».

И особенно проникновенен в хоре священнических прошений голос Рязанского иерея-целибата Сергия. Это – младший брат Александра Сергеевича и духовный отец его семейства.

Такова была воля Божия, что родитель нашего мастера (рано, всего-то в 39-летнем возврасте оставивший земную юдоль), нарекши младшее чадо своим именем, как бы благословил «меньшего из братий» на «опекунство» над старшими.

Уж если нас, рядовых христиан, отцы Церкви наставляют заботиться о каждом, с кем так или иначе сводит нас Промысл Божий, то не тем ли паче в ответе, прежде всего за своих близких, священник перед Господом, Которого он саном своим и прообразует…

«Облака святых ликов» с Орловских иконостасов свидетельствуют об истинном Боге и в православных храмах Татарстана. Там же служит один из трех братьев-священников нашего настоятеля. От него и узнали в Татарстане о замечательном мастере Орлове.

По заказу и благословению благочинного Комсомольского района – отца Георгия – вложили свою неоценимую лепту Орловы в благоукрашение церквей в сёлах Сюрбеево, Тугаево, Луцкое, Чурачики. Тем самым увековечены их имена как в синодиках этих церквей, так и на Небесах.

* * *

Родом Александр Сергеевич из посёлка Альгешево Чебоксарского района. На все окрестные сёла Альгешевская церковь осталась к тому времени единственной из действующих. Я чуть постарше Александра и хорошо помню, как мои бабушка с дедушкой, жившие в Кугесях, ходили на Троицу в Альгешевскую церковь пешком.

Александр с самого детства, можно сказать, рос при церкви, где всегда нужны были умелые руки. Хорошо помнит Александр Сергеевич, как красили они со старшим братом Николаем – ныне покойным – церковные купола. Там же познакомились с заезжим резчиком. Николай сразу заинтересовался его ремеслом, стал учиться у него, а через Николая потянулся и прикипел душой и Александр к этому занятию. Мастер подбадривал парнишку, видя его способности и хватку, понимая, что дано ему Богом чувствовать душу дерева. Потом этот резчик стал священником. Александр же, выучившись на плотника, стал резчиком. Не молитвами ли того резчика-священника?

Всего более 50-ти высокохудожественных иконостасов на счету Орловых. Если учесть, что самому мастеру сейчас 53 года, что за иконасты он взялся в 28 лет, а на изготовление одного при ежедневном кропотливом труде требуется год – то получается, что в работе постоянно находятся два, а то и три иконостаса.

Если же иконостас заказан дубовый, как, например в случае с иконостасом для села Чурачики Комсомольского района, то «резать» его приходится все полтора года.

Позже, побывав в прекрасно оборудованных домашних рабочих мастерских мастера Орлова, что на окраине довольно большого села Караклы Канашского района (тут и происходит непосредственное «священнодейство» над рождением иконостасов, а в храме лишь монтируются уже готовые), и просмотрев фотоальбомы со снимками его творений, не увидела двух одинаковых. Похожие есть. А одинаковых – нет. И это при том, что важно не просто придумать и вырезать красивый узор, составить оригинальную композицию, но творить в строгих рамках издревле сложившихся в церковном искусстве канонов.

Так вот почему «разношёрстно» вклинились изящные новые Царские врата в простоватый прежний иконостас! Мы еще были уверены, что этот стилистический контраст так навсегда и останется. Оказывается, как просветили Юрий с Евгением, таков обычный порядок: сначала устанавливаются Царские врата, а уже по ним «сочиняется» весь иностас. И на это уходит не менее года. В храм доставляются уже готовые детали каркаса и монтируются на месте. А декор различный накладывается по завершении монтажа. Скоро сказка сказывается…

Так что, покуда рабочие кроят, нарезают, выпиливают, вытачивают детали каркаса, пока отец, не поднимая головы корпит над художественной резьбой (работа ручная, кропотливая – ювелирная), а мать тщательно шкурит (шлифует) вырезанные рельефно узоры, сыновья успевают и родителям помочь, и учиться, и работать, и тренироваться, и победы одерживать в соревнованиях и чемпионатах самого различного уровня. Все трое высокорезультативно занимаются вольной борьбой. Старший – на момент нашего знакомства 27-летний Юрий – мастер спорта, закончил факультет физкультуры ЧГПУ. Работает тренером. Младший – тогда 18-летний Евгений – пошел по стопам старшего брата и поступил в то же учебное заведение. Они с 25-летним Николаем (по прошлогодним сведениям) – кандидаты в мастера спорта.

На сегодняшний день, возможно и из них кто-нибудь достиг уже более высокого ранга.

- Наверное, гордится отец спортивными успехами сыновей? – спросила Любу, мать семейства, когда мы с ней познакомились.

- Да он сам человек очень спортивный, - рассказывает Люба. – Мы тут, как видите, на природе живём. За огородом просторное поле, лесопосадка неподалёку. Так он их, бывало, поднимет всех с утра пораньше – и на пробежку. Посооружал по всему дому всякие турники, тренажёры. Класса со второго-третьего каждого в спортивную школу определил (у нас тут тренер очень хороший). Дома сам, как мальчишка, разные борцовские приемы с ними отрабатывал…

- А по хозяйству, наверное, тоже помогают?

- Конечно. Видите, какой огромный у нас огород. Как возьмутся вчетвером за лопаты, грабли да мотыги – целая полеводческая бригада.

* * *

Благодарение Богу за такие семьи, из которых вливаются в общество надежные люди. Семьи, в которых царит дух истинной взаимолюбви, взаимодоверия, взаимопроникновения и взаимоуважения. К примеру, удивило и умилило, насколько доверяет Александр Сергеевич своим домочадцам: «Да вот, Юрку спросите, он все растолкует», «А вот, с женой встретитесь, она всё расскажет». Настолько хорошо они все знают и понимают друг друга, что каждый может говорить за любого из членов семьи.

Александр с Любой – истинные супруги: все вместе, все сообща. А сыновья – каждый из них живое толкование слова «Сынъ»: «Сы» («сей») «-нъ» («он»), т. е., «это он», такой же как отец. И не суть, что профессии они избрали себе по своим склонностям. Если будет очень нужно, выросши в атмосфере созидания красоты, с детства пробуя себя и в резьбе, сын-троица и вырежет, и выточит из поддатливого тёплого дерева узор не хуже отцовского. Главное, что все они – и родители и сыновья – не только одной крови, но и духа одного. Многие ли семьи сплачивает, питает, греет и вдохновляет такое счастье?

В «красном» углу уютной кухоньки и одновременно столовой у Орловых – красивый, с фантазией вырезанный иконный уголок. Сделал его Александр Сергеевич, может быть, еще до женитьбы – ни сам, ни Люба толком и не помнят.

Благодать, исходящая от святых икон на них, хранит мир, покой и любовь в этом доме; а выточенные ангелы, невидимо сопутствуют домочадцам, куда бы ни направляли они свои стопы. И никогда не смешиваются их пути, под бдительным охранением «домашних» ангелов, с «путями нечестивых».

Часто Любу спрашивают: «Как удалось вам с Александром таких парней воспитать? Не курят, не пьют, не матерятся, родителей уважают, работящие…» Ответ Любы прост и ясен: «Это вера воспитывает…»

* * *

И вот, сосновый каркас иконостаса смонтирован. Орловы, причастившись Святых Христовых Таин, уехали в свои мастерские работать над декором. И довольно продолжительное время новый иконостас стоял «неодетым», представляя собой выструганную и ошкуренную стену, зияющую пустотой нескольких иконных глазниц: часть икон с прежнего иконостаса по своей конфигурации сюда не вписывалась, взамен их заказали в Софрино новые, на изготовление их требовалось определённое время.

Некоторые из прихожан досадовали: «Уж лучше б прежний оставили. Ну что это за иконостас? Голый какой-то…» И с этим ничего не поделаешь – в любом случае, касающемся каких-либо преобразований, всегда находятся недовольные. Такое попускается в постыжение нетерпеливых и в испытание терпеливости сносящих недовольства других: «Всё в Церкви служит ко благу».

Мало-помалу новый иконостас обрёл законченный вид. Символизируя единый «столп утверждения истины» на постаментах с лилиями выстроились должным чином обвитые виноградной плодоносной лозой (основной христологический символ) составные колонны и полуколонки, разделив иконостас на десять равных частей – по пять с каждой от Царских врат стороны. Сами врата, поскольку они Царские, выделены колоннами двурядными.

По «кудрявым» капителям, по обе стороны от центрального фронтона, что над Царскими вратами, плавными ритмичными перекатами протянулись двумя грядами волнообразные трехгребневые фронтоны с рельефной трехструйной кромкой (принцип троичности – наиглавнейший в символике церковного искусства). Волнообразные фронтоны символизируют и вставшие «обеполы» воды Чермнаго моря при исходе Израиля из Египта, и освященные Крещением Господним воды Иорданские, и реки воды живой, текущей в жизнь вечную, по словам Спасителя: «…кто жаждет, иди ко мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой». Поскольку через Пречистую Деву воплотился Тот, которым «вся быша…», символ воды – это и Богородица. Дионасий Ареопагит, ученик апостола Павла, лично общавшийся с Матерью Божественного Учителя и Господа, богословствует по этому поводу: «…Она стала для нас посредницей во всех благах… Это - …неископаный Источник воды прощения…»

Гребни фронтонов в то же время имеют вид языков пламени. Эту «пламеновидность» усиливают рельефно вырезанные образы «шестокрылатых огненных Серафимов» под центральным гребнем каждого фронтона. Вместе они символизируют «два образа Огня: земного горения души к Богу в молитве и ниспосылаемого в ответ Огня Небесного – благодать: «Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся» (Лк, 12:45) – тот божественный огонь, который воспламеняет в сердцах людей любовь к Богу и ближним (Б. И. Гладков).

Нижний ярус иконостаса, в котором помещены большие иконы с арочным верхом, украшены особо. Над каждой иконой повторяется один и тот же узор из вьющихся, причудливо переплетённых растительных форм, а снизу – виньетки, представляющие собой сплошные «плетёнки». Это символ «молитвенного цветения» святых угодников Божиих.

Как пишет Симеон Новый Богослов: «…Святые один с другим связаны в неразрывное целое… Будучи соединены союзом Святого Духа, подобно ангелам, они образуют златую цепь, в которой каждый, как звено, соединяется с предыдущим святым посредством веры, добрых дел и любви. Эта цепь, утверждаясь в Боге, не может быть разорвана…»

* * *

Великолепным получился иконостас. Красить его не стали, лишь покрыли бесцветным лаком. «Всё, посвящаемое Богу, должно быть естественно и без искусственности», - говорит святой Григорий Богослов.

«Искусственность, - пишут церковные искусствоведы Л. Успенский и Л. Успенская, - вносит элемент лжи в область, где её не может быть… когда приносимое в богослужении вещество теряет своё органическое сродство с материей, созданной Богом, - продолжают Успенские, - оно не может служить проводником освящения, а, наоборот, преграждает ему путь».

«…Дерево же, как «культовый» материал,используемый в церковном искусстве, которое, как сама Церковь, надмирно, выше всего земного, колеблющегося, себялюбивого и страстного – воплощает в себе идею, обозначенную одной из главных Христианских святынь – Животворящим Древом Креста Господня».

Святой Иоанн Дамаскин пишет: «…Покланяюсь Творцу вещества, сделавшемуся веществом ради меня, соблаговолившему поселиться в веществе и через посредство вещества соделавшему мое спасение…»

* * *

Несравнимо красивее прежнего получился у Александра Сергеевича образ Духа Святого «в виде голубине», верезанный рельефно. Так чисты, пластичны и вместе с тем стремительно динамичны лучи, в «сиянии» которых «парит» голубь. Впечатление такое, что вся композиция выполнена не острорежущими металлическими инструментами, а одними благоговейными мановениями мягких теплых рук, послушных льющейся из сердца тихой молитве. Будто молитва и изваяла этот трогательно-умилительный образ. На фоне опущеной насыщенно-красной завесы-катапетасмы, символизирующей искупительную кровь Спасителя, образ Духа Святого, усиленный двумя большими ярко-красными пасхальными абревиатурами, выполненными церковно-славянским шрифтом, с подсветкой – «Х» и «В», излучает энергию. Взглянешь на него – дух так и встрепенётся от мгновенного прилива умиротворяющей бодрости. Так оно и должно быть: «Святым Духом всяка душа живится… светлеется Тройческим Единством».

Он так же чист, как ипостасные образы на надвратной иконе «Святая Троица», завершающей иконостас. «…Познать тайну Пресвятой Троицы в её полноте – значит войти в совершенное соединение с Богом…», - учит святой Максим Исповедник. Опытно познал эту тайну преподобный Сергий Радонежский. Став, по слову апостола, «причастником Божественного естества», преподобный достиг возможного на земле мистического приобщения к таинствам Божественной Троицы. Преподобный Сергий Радонежский почитается «начальником почитания Святой Троицы». Гениальный богослов, священник Павел Флоренский, автор труда «Иконостас» и другие исследователи называют Сергия Радонежского «истинным духовным автором» иконы «Святая Троица».

Как постановил VII Вселенский Собор, область иконописного творчества должна соблюдать строгое разделение: «сочинение» образов, их композиции – это удел святых отцов, а художник лишь «технически» воплощает замысел, получаемый святыми в их видении истины. По свидетельству VII Вселенского собора, «икона является выражением соборного опыта Церкви, и отсюда её благодатное, освящающее воздействие».

В Церкви же среди её святых есть чин святых иконописцев, в творчестве которых соединились святость и художество. Таким был Андрей Рублев, инок Спасо-Андронникова монастыря. Он проник в самую глубину подвига препод. Сергия. В почитании Святой Троицы он в духе воедино слился со святым учителем, сохранив при этом всю неповторимую особенность своей святости.

О творчестве св. Андрея Рублева и, в частности об иконе «Святая Троица», написано много. Позволим себе лишь напомнить, что сам иконописец говорил, что эта икона написана им в память и похвалу преподобного Сергия Радонежского. А Стоглавый Собор постановил всем иконописцам «впредь писать Св. Троицу, как написал её Андрей Рублев».

* * *

Цвета свежеиспечённого пшеничного хлеба, новый иконостас похож на праздничный каравай, какой в лучших народных традициях печётся из муки нового урожая. Будто Сам Господь возвещает: «Аз есмь Хлеб, который есть Тело Мое…» И этот Хлеб Небесный, питающий наши души, произвела Пресвятая Дева Мария.

Хлеб Небесный, круто приправленный «солью зели», выкристаллизовавшейся из слез, обильно проливаемых Святыми избранниками Божиими в плаче по неизбывной греховности падшего человечества. Это духоносные и богоглаголивые пророки, апостолы, мученики, которые, по свидетельству первоверхового апостола Павла «…Верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, укрощали силу огня… Были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергались пыткам, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобения…» Это те, «которых весь мир не был достоин…», которых не могло «ничто отлучить от любви Божией…»

«Святые – живая душа человечества; и этой душой человечество взошло в горний мир». Это – «облак свидетелей». Они обступают алтарь. Ими, «живыми камнями», построена живая стена иконостаса, они свидетельствуют о Божьем тайнодействии».

Они, по словам Иоанна Кронштадтского «…Лучше всех оценили величайшее дело искупления Богом человеческого рода…» - пророки задолго до новозаветных времен, апостолы – будучи «самовидцами» небывало-славных дел их Божественного Учителя; последующие святые – своими исповедническими подвигами. Все они – мученики. Но мученичество их свято.

Оно, как пишет святитель Игнатий Брянчанинов, «…не было изобретением человеческим или последствием одного человеческого произволения: оно было даром Божим человечеству, и потому было сверхестественно, как и святой апостол Павел сказал: «Вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него…»

«Благонадежно молиться всегда святым.., которые есть одно тело и один дух со Спасителем мира» (Иоанн Кронштадтский).

«Почему мы так дорожим памятью святых? – задается вопросом священноисповедник Лука Крымский и ответчает: «Дорожим потому, что жизнь человеческая порой темна, мрачна, полна страданий, полна насилия и жестокости, полна всякой неправды и нечистоты, мы захлебнулись бы во всём этом, и нельзя было бы жить на свете…, если бы не было у нас опоры. В чём она? В нашей вере в Бога…, в Евангелии Христовом, в наших святых…. В них мы видим пример того, что есть правда и на земле, что есть люди, которые осуществляют вечную правду Божию…»

«О, как мы на них не похожи!» - восклицает горестно святой праведный Иоанн Кронштадтский.

«Мы – духовно бедные, нищие, а святые – духовно богатые, - продолжает он, - …К ним-то, мы бедняки должны прибегать. Их молитв просить надо, чтобы они помогли нам сделаться простыми, яко младенцы, чтобы они научили нас духовной мудрости, как побеждать грехи, как полюбить Бога и ближнего… О, как мы пред ними ничтожны!.. Как мы должны по крайней мере почитать их!.. ни в коем случае не относиться к ним легкомысленно, неблагоговейно, памятуя их обожение, единение с Божеством.

* * *

Цвет чистой древесной плоти символизирует также Свет Христов: «Я – свет миру. Кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ин. VIII:12). И этот «Тихий Свет Святыя славы Бессмертного Отца Небесного» произвела «Матерь Света» - Пресвятая Богородица.

Иеромонах Софроний пишет: «… Во истину богат Бог наш, везде сый и вся Исполняяй. Он непрестанно объемлет нас, всех и каждого. И, несмотря на всё сие, мы – нищие духом… стремление наше достигнуть Недостижимого, видеть Невидимого, познать Беспредельного растет в человеке непрестанно, когда Свет Божества благоволит осиять его хотя бы малейшим приближением Своим, ибо тогда очам ума нашего открывается, в какой бездне мрака мы пребываем…»

Свет Христов – это чистый свет смирения. Только в свете смирения можно увидеть Свет Христов. Святой Петр Дамскин называет свет смирения «началом просвещения души». Он пишет, что при правильном подвиге «ум начинает видеть свои согрешения – как песок морской, и это есть начало просвещения души…»

Казанский Владыка Сергий (Корольков) учил: «Христианская жизнь есть хождение в свете… Общение друг с другом, исполнение духа Христовой любви должно стать для верующих школой спасения… Через преодоление разделения мы опознаем друг в друге то единое, что у нас от Бога, что составляет нашу силу, что дает нам благо жизни – благобытие…»

«Господь мир создал словом, сказав: «Да будет свет», - продолжает Владыка Сергий. – В своей творческой жизни мы являемся отображением Творца, творящего мир. Стоя вниманием на страже и направляя его в область света, мы проявляем благую мысль как отображение творческой мысли Бога. Благая мысль сама есть свет – творящее начало, так как она исходит от Источника света. Сказано, - напоминает владыка Сергий: - Веруйте в свет, да будете сынами света…»

* * *

Вскоре по завершении работ по установке и декорирования иконостата, поменяли в храме полы. Деревянные, не крашеные, лишь покрытые лаком – они прибавили света в храме. Поменяли и клиросные перегородки. Их место заняли очень красивые, покрытые изящной рельефной резьбой киоты, с помещенными в них иконами. Канун, свечный ящик, касса – всё поменяли в едином стиле с новым иконостасом. Всего не перечесть. Заказаны ещё два художественных киота – таких же, какие установлены на месте клиросов. Светлее и светлее становится интерьер храма. К сожалению, не довелось познакомиться с мастерами, сотворившими удивительно красивые киоты и прочее. Работали они так же по ночам, к тому же статья об иконостате находилась в постоянной работе, и не было возможности отвлечься от нее. Бог даст, будет ещё веский повод написать и о других мастерах – благоукрасителях. Всем им низкий поклон признательности. Благодаря их труду, мастерству, вдохновению, храм наш действительно светится Песнью Пресвятой Богородицы: «Величит душа Моя Господа, и возрадовася дух Мой о Бозе Спасе Моем…»

 

 

 

 

 

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. Священник Павел Флоренский, «Иконостас», «Храм Духа Святого», «Христианство и культура».

2. Св. Иоанн Дамаскин, свт. Игнатий Брянчанинов, протоиер. Сергий Булгаков «О Богородице в свете учения Правосл. Церкви».

3. София Снессорева, «Земная жизнь Пресвят. Богородицы».

4. Протоиер. Михаил Орлов, митрополит Вениамин (Федченков), митрополит Антоний (Сурожский), «О почитании Божией Матери».

5. В. Владимиров «Образ Благовещение» (иконостас, Царск. врата).

6. М. Соколова (монах. Иулания) – «О древней иконописи», «Картина и икона».

7. Л. Успенский, Л. Успенская, «Искусство русск. Церкви», «О материалах в церковном искусстве».

8. Николай Кавасилла, «Слово на Благовещение Пресвятой богородицы и Приснодевы Марии».

9. Священник Владимир Иванов, доцент МДА, «Духовные основы церковн. искусства».

10. М. Иванов, профессор МДА, «К вопросу о богослови символа».

11. «Святые как знак исполнения Божия обетования человеку».

12. Митрополит Иоанн (Пергамский) «Единство Церкви в епископстве и евхаристии».

13. Святой прав. Иоанн Кронштатский «Спутник Христианской жизни».

14. Святой Лука Крымский «Избранные творения».